«Вам понравилось, что я надела на коронацию?», – спрашивает Екатерина (Эль Фаннинг) восхищенную группу подростков из российского императорского двора во втором сезоне сериала «Великая». Увидев великолепный церемониальный наряд своей новоиспеченной императрицы, юные леди чувствуют вдохновение и желание получить образование, в котором им ранее было отказано.
В остроумной, непочтительной и современной интерпретации создателя Тони Макнамары раннего правления самой долгоправящей женщины-монарха России Екатерины Великой этот момент преподносит урок, списанный из учебников истории: мода – мощный инструмент, способный вдохновить на перемены.
Екатерина Великая, родившаяся в Пруссии, из немецкой королевской семьи, создала российский императорский стиль одежды, чтобы отличаться от французской и западноевропейской моды, которой ранее отдавали предпочтение при дворе. Используя моду в качестве силы, императрица демонстрировала свою национальную гордость и поддерживала связь с русским народом, возвращая в моду традиционную русскую одежду, такую как сельский сарафан.
В сериале «Великая» Екатерина использует свое коронационное платье, чтобы напрямую обратиться к своим новым подданным, изменить свой немецкий образ «невесты по почте» (по мужу Петру, которого играет Николас Холт) и послать сигнал о современности и переменах.
«Черт. Мы вообще-то запретили большинство этих тканей. Я думал, ты ведешь Россию в будущее, а не в бабушкин дом», – фыркает Петр, теперь изгнанный в другое крыло дворца, когда вручает ей корону.
Художница по костюмам второго сезона «Великой» Шэрон Лонг начала с изучения исторически задокументированного платья Екатерины Великой, традиционной русской одежды и золотых тканей для создания основы, соответствующей эпохе.
«Это был очень медленный процесс, состоящий из множества исследований и размышлений о том, как можно изменить сарафан и придать ему современный вид, ведь она должна понравиться русским людям», – говорит она.
Наслаждаясь анахроничной свободой (о чем также свидетельствует восхитительно острый современный жаргон), Лонг обратилась к Кристиану Лакруа 90-х годов и дальнейшим эффектным финалам подиумов в «эпоху нулевых».
«Это то, что она делает как Екатерина Великая, в современном смысле», – говорит Лонг. «Мы все задерживали дыхание, когда Эль входила на съемочную площадку. Мы хотели создать ощущение потрясающего костюма. И у нас получилось!».
Официальное правление Россией и осуществление перемен – не единственный новый этап для Екатерины во втором сезоне: она также беременна царским наследником. Поэтому ее костюмы теперь включают в себя одежду для беременных конца 1700-х годов.
«Беременность уже привела ее в несколько иное русло и придала нам некоторую серьезность», – говорит Лонг. «Она все еще молодая императрица, у нее есть определенная власть, но она практична и выглядит как идеалистка, и должна одеваться несколько иначе, чем остальные придворные».
Тем не менее, «в XVIII веке довольно сложно изобразить беременность»: Лонг отмечает, что одежда для беременных действительно существовала в тот период, но не совсем передавала нужный образ на камеру. Поэтому дизайнер обратилась к современным дизайнерам, известным своим объемом и элегантными подходами к винтажным силуэтам, таких как Симона Роша и Сесиль Бансен, а также Пьера Бальмена 50-х годов.
«Мы использовали очень красивый шелк и сделали его очень легким и пенистым», – делится Лонг.
В третьем эпизоде Екатерина, воодушевленная мыслью о претворении в жизнь своей прогрессивной политики (и лавандовым порошком, который она нюхает), всю ночь занимается планированием со своей командой. Она так увлечена, что не переоделась в домашнюю одежду, которая, на взгляд человека 2021 года, выглядит как шикарный халат цвета фуксии, топ для Instagram и брюки с низкой талией. Первый халат основан на баньяне, европейском халате XVIII века, на который повлияло японское кимоно. В реальной жизни Екатерина Великая действительно роскошествовала в своих царских покоях, кутаясь в баньян, и писала письма своему хорошему другу Вольтеру и другим французским философам.
«Она проводила довольно много времени в легкой домашней одежде», – говорит Лонг. «Мы очень хотели показать корсет, потому что это красивый корсет для беременных со шнуровкой по бокам. Женщины действительно продолжали носить их даже «в положении».
Ансамбли нарядов также подчеркивают волнение Екатерины по поводу ее плодотворных планов: «Она удивляет людей, хватается за них и требует их внимания, а на ней почти нет императорской одежды. Это только добавляет ситуации юмора ситуации и безумия».
Поскольку Екатерина теперь «улучшает Россию», Петр может сосредоточиться на «улучшении себя», как он искренне говорит с восхитительным нулевым самосознанием. Даже в начальных сценах, когда во дворце бушует переворот, устроенный его женой, он распивает спиртные напитки и ест изысканные канапе со своими созависимыми придворными братьями.
Играя на скрипке (но довольно плохо), Петр пытается переждать революцию в стиле: длинный меховой жилет, покрытый леопардовым принтом, его фирменный многослойный жемчуг и джинсовые брюки из металлизированной кожи (вверху), вдохновленные винтажной фотографией британского музыканта Юсуфа Ислама (тогда Cat Stevens).
«Есть великолепная фотография 70-х годов, на которой он изображен в джинсах цвета золотистого металлика, которые мы надели на Ника, и в пальто с меховым воротником», – говорит Лонг. «Так что мы смешали отсылки к 70-м годам с этими рок-звездами, меховыми пальто с воротником и парой изображений оригинальных пальто того времени. Ник просто обожал весь этот мех». (Лонг отмечает, что все меха были искусственными).
Помимо буквального отражения склонности Петра быть «гребаным животным» (как говорит Екатерина) из-за количества принтов на кошачью тематику, Лонг также изобретательно использовала произведения искусства, чтобы рассказать о других интересах и увлечениях безработного монарха.
В первом эпизоде он согревается в гобеленовом пальто с отделкой из искусственного меха (вверху), на льняное полотно которого нанесены фрагменты охотничьей картины с изображением «мертвых фазанов» голландского художника XVII века Яна Баптиста Вееникса. «Это пальто, на котором изображены, по сути, мертвые животные», – говорит Лонг. (Позже в этом сезоне Питер надевает бархатный жилет, украшенный панно «Натюрморт с ветчиной, омаром и фруктами» Яна Давидса де Хема, 1653 года). «Еда и его любовь к ней очень важны для его характера», – говорит Лонг. Эстетика рок-звезды XVIII века в Петре развивается в очень современной манере, заставляя вспомнить Гарри Стайлза.
Пока Екатерина начинает свое историческое правление в императорской России и занимается совместным воспитанием детей с изгнанным из дома Петром, ее гардероб продолжает свое путешествие вместе с ней.
