Кажется, что-то происходит с кинематографистами, когда им исполняется 50 лет. Многие из них начинают заглядывать вглубь себя и пытаются понять, как появилась работа всей их жизни. Они в общих чертах воссоздают опыт, который стал для них определяющим, снимают фильмы, в которых прослеживается их собственное происхождение – «Амаркорд» Федерико Феллини, «Боль и слава» Педро Альмодовара, «Сувенир» Джоанны Хогг. Они снимают своих более молодых и часто более красивых «двойников», которые смотрят с экрана кинотеатра, и их будущее постепенно проясняется. «Рука Бога» – это вступление Паоло Соррентино в этот полуавтобиографический канон. Сопоставимый с ослепительным максимализмом «Великой красоты», его оскароносного фильма 2013 года, посвященного Риму, фильм получился бравурным и тоскливым, с богатой меланхолией.
Год 1984, и Неаполь охвачен лихорадкой Диего Марадоны. По слухам, аргентинский футболист подумывает о переходе в городскую команду, и молодой Фабьетто (новичок Филиппо Скотти – представьте себе Тимоти Шаламе с миской спагетти) охвачен волнением. Марадона и тихий трепет, с которым произносится его имя, отражают месяцы семейной драмы. Неверность разоблачается. Красивые женщины вызывают вожделение.
Эти ранние сцены кажутся эпизодическими и анекдотичными; смутные подростковые воспоминания – собственные воспоминания Соррентино – очаровательно лишены контекста. Здесь и свекровь, которая общается с помощью электронного голосового аппарата, и сердитый сосед из квартиры сверху, и капли еды на подбородке пожилого родственника во время семейной встречи. Это выглядит интимно и непринужденно, как неразборчивые размышления, набросанные в блокноте. Однако они сильны. Мы можем не понимать деталей – Соррентино, возможно, тоже – но мы, по крайней мере, узнаем их запах, вкус и звук.
В середине фильма происходит сюрреалистическая трагедия, которая заставляет Фабьетто найти утешение в кино. Такое катаклизматическое событие навсегда меняет самого Фабьетто, но оно также ослабляет кино вокруг него. Родственники Фабьетто, от его брата-актера и отца-коммуниста (нежная муза Соррентино Тони Сервилло), отходят на второй план, и он начинает доминировать в сюжете. Он находит новых друзей, бродит по улицам и пытается найти свой путь. Фильм становится «меньше» и «тише» и обнажает границы подхода Соррентино.
Несмотря на параллели между Фабьетто и историей самого Соррентино, а также искреннее исполнение Скотти, он скорее шифр, чем полностью реализованный человек. Уберите всю эту захватывающую логику сновидений в начале фильма, и вы останетесь с отвлекающим отсутствием ясности, когда начнется реальный сюжет. Фабьетто движется сквозь остаток фильма как призрак. Мы знаем, что он вырастет и станет Соррентино, но сам Соррентино с трудом соединяет все точки. Это не фатально для силы фильма, но все же это явное падение в третьем акте.
Тем не менее, красота несет эту картину. Соррентино проносит свою камеру по роскошным океанам и гаваням, погружает своих героев в полуразрушенные особняки и жуткие пещерные коридоры больниц. Все кажется таким большим. Что бы вы ни думали о «Руке Бога», к завершению фильма вы будете искать билеты в Неаполь в один конец.
