Мы всегда считали, что быть неудобным человеком мучительно стыдно. Потому что таких людей бросает в пот, когда они тратят больше секунды на то, чтобы положить мелочь в кошелек, а за ними выстраивается очередь. Честно говоря, такие люди скорее опоздают на автобус или поезд, чем будут вынуждены бежать трусцой до остановки. Человек просто не хочет, чтобы его действия воспринимали как кринж.
Мы думаем, что частично наше высокое самосознание также связано с тем, что мы, к сожалению, кривляки. Мы плохо танцуем. Мы смотрим глупые реалити-шоу. Любим авокадо тосты. Иногда находим в себе силы изобразить отстраненность, чтобы казаться менее инфантильными: с иронией подчеркивая, что смотрим «Эмили в Париже» или описываем прослушивание Егора Крида как guilty pleasure, как бы говоря: «Я признаю, что мне нравится это, но мне нужно, чтобы вы знали, что я достаточно сознательный человек, чтобы понять, что это не «круто». Мы всегда будем стараться не быть слишком искренними и неапологетичными в своих пристрастиях, предпочитая демонстрировать своего рода злобно-насмешливую отстраненность.
По мнению социальных психологов, пандемия, вероятно, сделала всех нас более восприимчивыми к чувству сожаления. Мы упустили практику и поддержание взаимодействия лицом к лицу. Появилось множество исследований о влиянии пандемии и закрытых помещений на социальную тревожность, и в целом они показывают, что социальная тревожность в это время возросла, а закрытые помещения могут временно снизить социальную тревожность из-за сокращения социальных контактов, но не решают проблему в долгосрочной перспективе.
Все более широкое распространение социальных сетей также усугубляет ситуацию. Наше общение онлайн сделало нас более внимательными к поведению других людей. Чувство досады обострилось до уровня чувствительности трюфельных свиней. Мы можем уловить мельчайшие недостатки в чьем-то публичном выступлении, откопать их, поделиться ими с другими. Мы – знатоки кринжа. Может быть, мы даже жадные в этом плане. Это правда. В Интернете возможности для кринжовых поступков безграничны: селфи – это кривляние, «бумеранги» в Instagram – это кривляние, публикация истории длиной в минуту – это кривляние. Возможно, именно поэтому люди без социальных сетей считаются такими желанными и высокоинтеллектуальными.
Мы также стали более сознательно относиться к тому, что нас воспринимают как кривляк. Поскольку возможность быть замеченными теперь постоянно присутствует в мире, мы начинаем изменять свое поведение. Мы становимся заторможенными, занимаемся самоцензурой, начинаем смотреть на себя как бы со стороны. Это подобно ситуации, когда вы замечаете за собой глупые поступки, и вам хочется убежать от самого себя.
Если люди создают контент в социальных сетях, мгновенная обратная связь может повысить самосознание, часто до токсичного уровня. Эта тенденция к постоянному самоанализу может также проявляться в росте синдрома главного героя, когда молодые люди воображают себя «главными героями» своей жизни. Этот синдром способствует «вечному самонаблюдению» – все всегда смотрят на вас, а вы всегда смотрите на себя. Главные герои не могут существовать без аудитории.
Если люди создают контент в социальных сетях, то мгновенная обратная связь – часто крайне положительная или отрицательная – наступает с гораздо большей скоростью и объемом, чем при личном общении. Одной из негативных особенностей социальных сетей является тенденция к поляризации и прочтению морального подтекста в каждом использовании слов или изображений. Это опасно, потому что превращает реакцию на неловкие ошибки из смеха в жестокую насмешку, вызывающую скорее стыд, чем смущение.
К счастью, чем старше мы становимся, тем меньше нас это волнует. Это естественно, что с возрастом тебе становится все равно, что думают другие – и, судя по всему, в 45+ лет ты перестаешь думать об этом вообще. Но, похоже, культура в целом сдвигается в сторону более искреннего осуждения. Сейчас мир вступает в эпоху неапологетичного, буйного дурного вкуса. Примечательно, что после столетий борьбы с иерархией вкуса, культурное клеймо, которое всегда сопутствовало потаканию дурному вкусу, – исчезло.
К тому же, когда мы подробно разбираемся в том, что делает что-то «смешным», становится очевидным, что критерии обычно устанавливают мужчины-натуралы. Мужчины вообще любят обсирать все популярное (например, реалити-шоу «Холостяк», астрологию, поп-музыку, Кардашьянов), а женоненавистничество лежит в основе всей идеи «обсирания», поэтому нам особенно трудно почувствовать, что наши интересы и увлечения имеют право на существование. Однако, как ни странно, настойчивое утверждение мужчин о том, что «реалити-шоу – это дерьмо», часто проистекает из их собственной неспособности понять или оценить его. Не желая признать собственную неловкость от того, что они не осведомлены о той или иной теме, они проецируют свои переживания на нас и заставляют чувствовать себя осужденными за то, что мы увлекаемся чем-то «популярным». А ведь мы не должны позволять этому диктовать нам, как жить дальше.
Это искреннее принятие неловкости можно наблюдать во всей поп-культуре. Возьмите Джулию Фокс, известную своей неуклюжестью, которую прозвали it-girl.
Конечно, похоже, что кринж – осмелимся сказать – действительно «в моде». И это как раз вовремя: даже исследования подтверждают, что уязвимость может сделать вас более привлекательным, и мы действительно являемся нашими самыми суровыми критиками. Кроме того, несмотря на то, что пандемия подорвала наши и без того ограниченные социальные навыки, она также научила тому, что жизнь слишком коротка.
Услышать мнение других людей о себе без цензуры – это неприятное напоминание о том, что ты просто еще один человек в этом мире, и другие не всегда воспринимают тебя в том всепрощающем свете, на который ты надеешься. Есть что-то экзистенциально тревожное в том, чтобы узнать, как мало места мы занимаем в мире и особенно в головах других людей. Страшно думать, что незнакомый человек может считать другого – странным, уродливым или раздражающим, и тот ничего не можем с этим поделать, но в то же время находит это в какой-то степени освобождающим. Может быть, неловко говорить об этом, но мы все должны принять тот факт, что, если тебя осуждают, несмотря ни на что ты можешь танцевать так, будто никто не смотрит.
