Зрителя знакомят с многоэтажной тюрьмой под названием «Вертикальный центр самоуправления», хотя потом все герои будут называть ее попросту «Дырой». Это здание имеет множество уровней-этажей, на каждом из которых живут два узника. Правила же просты: ежедневно на платформу команда поваров с самого верха накладывает еду, и та начинает опускаться вниз, задерживаясь на каждом этаже на несколько минут. Пищи должно хватить на всех, но, как часто бывает, люди внизу остаются ни с чем. Ежемесячно же происходит смена позиций: сегодня ты можешь быть на 7-м уровне и жить в роскоши, а уже завтра оказаться на 150-м и голодать.
Все это некий эксперимент, участником которого на полгода соглашается стать главный герой фильма Горенг, ведомый возможностью получить взамен некий «сертификат». Новичок оказывается на 48-ом уровне, а его соседом становится старик Тримагаси, проживший уже в «Дыре» несколько месяцев и хорошенько изучивший ее законы.
Безусловно, первый смысл «Платформы» лежит на поверхности и считывается сразу. «Дыра» – олицетворение модели нашего общества, которое так и не сумело избавиться от болезни под названием «классовое неравенство». Всегда есть те, кто наверху, кому повезло «чисто случайно», и которые имеют доступ к благам в чрезмерном излишестве. А есть те, кто живут внизу, вынужденные довольствоваться объедками.
Сам Тримагаси в диалоге с Горенгом произносит любопытную фразу: «На вашем месте я бы молился, чтобы остаться на средних уровнях». Под этим подразумевается, что такой класс в рамках социальной лестницы всегда гораздо счастливее, чем те, кто находятся наверху и купаются в роскоши, и уж тем более те, кто внизу и прозябают в нищете. Ведь люди посередине не упиваются временной властью, прибывая в бесцельном существовании, но и не вынуждены убивать своих сокамерников с намерением поживиться их плотью.
Но, копнув чуть глубже, спустившись на один этаж ниже, можно разглядеть намного более литературные и нетривиальные метафоры. Например, однажды Горенг узнает, что количество уровней в «Дыре» не 200, а 333 – ровно половина от дьявольского числа 666. То есть «Вертикальный центр самоуправления» – это еще и некая аллюзия на Ад из «Божественной комедии», куда главный герой поэмы Данте отправляется в путешествие и где сталкивается со всеми грехами и низменными пороками человеческой души.
Аналогичный путь вглубь «Дыры» решает совершить сам Горенг, заручившись поддержкой другого узника, Бархата – своего «Вергилия», с целью насильно заставить заключенных распределять еду поровну. И чем ниже этаж (круг), тем все более чудовищные и омерзительные вещи герои наблюдают. Убийства, голод, болезнь, смерть – все это настолько достоверно и пугающе снято, что на выходе получается достигнуть эффекта стремительного падения в Ад. Оттого на этом фоне так гротескно смотрится сцена, когда на самом верху шеф-повар отчитывает подчиненного за найденный в панна-котте волос.
Вопрос, который весомо хочется задать: «Зачем вообще Горенг добровольно согласился стать заключенным?». Создатели неоднократно акцентируют, что в «Дыру» героя привело желание получить некий «сертификат», но разве существует на свете бумажка сравнимая с такими мучениями? Оглядываясь на все ужасы тюрьмы, весьма нелепым кажется и столь серьезное собеседование, которое тот проходит, чтобы быть сюда «принятым».
Так существует «сертификат» на самом деле? Возможно, это лишь фикция, а Горенг прорвался в «Дыру», подобно Спаситель, жаждущий образумить страждущих и направить их на путь истинный. В данном случае привить заключенным принципы разумного потребления. А на деле был вынужден остаться не только не понятым, но и вовсе сподобиться принципам «Дыры» и совершить грехопадение: прибегнуть к насилию и каннибализму. Во имя справедливости, но, увы, все равно став частью системы.
Но более тонкой метафорой выглядит то, что Горенг есть некий прообраз Дон Кихота, жаждущего добиться в обществе равенства и справедливости, но вступивший в сражение с «ветреными мельницами». Об аллюзии на Сервантеса кричит не только сама его книга, которую главный герой избрал в качестве одного предмета, разрешенного взять в «Дыру», но внешность актера Ивана Массаге, исполнившего эту роль.
Говорить о смысловых пластах «Платформы» можно бесконечно, раскрыв все карты и исследуя все уголки, можно лишить возможности получить колоссальное удовольствие от просмотра. Это кино, как изысканный многослойный торт, который приятно вкушать слой за слоем, хорошенько распробовав глазурь, бисквит и начинку. Если вы любите такие блюда со сложной рецептурой, то непременно отведайте столь дивное лакомство.
