«Искусство – вещь неудобная, с ним шутки плохи. Искусство выражает единственную правду, которая в конечном счете имеет значение. Только при свете искусства могут быть исправлены дела человеческие. А дальше искусства, могу вас всех заверить, нет ничего», – заверял Уорхол.
Его называли «Дрелла» (производное от Золушки и Дракулы), так как он, как и сценарии его фильмов, зачаровывал и отталкивал окружающих. У Энди было огромное количество комплексов, он избегал любой близости с людьми и одновременно страстно жаждал ее. Несмотря на это, короля поп-арта окружала огромная свита, состоящая из поклонников, знакомых, которые видели в нем своего друга, умного (еще и бесплатного) психиатра и шанс «попасть в тусовочное окружение».
Он бледен и худосочен, сидит в придорожном кафе Америки, где ест уже третью банку супа «Кэмпбелл», которой через многие годы посвятит 48 произведений. Она впервые появится в 1960-1962 годах (и пройдет тонкой красной нитью через все его творчество). Энди не придется жаловаться на неудачную идею, так как одно из изображений консервной банки на вечерних торгах Sotheby’s в Нью-Йорке уйдет с молотка за $4,9 миллионов.
Уорхол почти никогда не жестикулирует, говорит тихо, иногда еле слышно, носит темные очки на улице и в помещении: то ли под стать стилю, то ли скрывая свои дрэг-зрачки.
О нем пишут так: «Вы – парадокс, составленный из бесконечных комбинаций. Человеческое и мистическое, пассивное и активное, сексуальное и асексуальное, мужское и женское». Так что дать объективную оценку его персоне почти невозможно, поэтому проще назвать звезду графического дизайна XX века, художника, просто – «поп-арт».
«Мама всегда говорила, чтобы я не беспокоился о любви, а просто обязательно женился. Но я всегда знал, что никогда не женюсь, потому что не хочу иметь детей, не хочу, чтобы у них были те же проблемы, что у меня. Я не думаю, что кто-нибудь еще этого заслуживает».
Андрей Вархола (Andrew Warhola) родился в 1928 году в Питтсбурге в семье эмигрантов из Чехословакии. Он был третьим сыном Ондрея и Юлии и был очень предан матери. Эта привязанность стала заметнее, когда маленький Энди заболел ревматической хореей. При этом диагнозе наблюдаются мышечная слабость, нарушение координации и повышенная эмоциональность. И без этого неуверенный в себе ребенок стал еще более замкнутым, начал панически бояться врачей и больниц. В детстве у Уорхола также случалось нервное расстройство, из-за которого его оставляли проводить летний сезон дома. Об этом он рассказывал во время телефонного разговора «каменной леди» Бриджет Полк (жительница Нью-Йорка, ставшая известной как «каменная леди» благодаря землякам нью-йоркцам, которые увидели ее поразительные балансирующие камни на берегах реки Гудзон). Это интервью было позднее опубликовано в книге «Философия Энди Уорхола. От А к Б и наоборот».
В родном Питтсбурге Энди поступил в Технологический институт Карнеги, а в 1949 году получил степень бакалавра изящных искусств в области графического дизайна. Во время обучения он нашел несколько приятелей, с которыми отправился в Нью-Йорк покорять нишу иллюстраторов. В первое время он сам искал заказы, постоянно работал по ночам и уже через год после переезда стал востребованным специалистом. Среди его клиентов были такие бренды, как Columbia Records, Glamour magazine, Harper’s Bazaar, NBC, Tiffany & Co. и Vogue.
«Просто безнадежный, рожденный неудачником, самый одинокий, самый лишенный друзей человек, которого я когда-либо видел в своей жизни».
Когда Энди работал в рекламе, то познакомился с одной из знаковых фигур – бывшим арт-агентом Эмилем де Антонио, которого прозвал «Де». Тот рассказывал Уорхолу про современное искусство, давал советы о рисовании и даже оценил несколько картин юного «поп-артовца». Эмиль познакомил Энди с влиятельными личностями, которые смогли разглядывать за маской коммерции искусство в работах молодого художника. После того, как они отсматривали его картины, сразу же организовывали выставки.
Первая состоялась в 1952 году в Галерее «Хьюго» (Hugo Gallery) под названием «Пятнадцать рисунков, основанных на трудах Трумэна Капоте», так как Уорхол был одержим этим красивым успешным романистом и драматургом и пытался всячески обратить его внимание на себя. Но, вопреки ожиданиям Энди, Капоте так и не пришел на ту выставку. Сам Капоте говорил об Энди так: «Просто безнадежный, рожденный неудачником, самый одинокий, самый лишенный друзей человек, которого я когда-либо видел в своей жизни».
«Отверженный галереями за избыточную манерность, чрезмерное гейство, он добавил своим жестам, подвижным кистям и легкой, прыгучей походке еще больше женственности».
Одними из самых плодотворных на творческом пути годов для Уорхола стали 60-е. Именно к этому времени он стал яркой фигурой в рекламном бизнесе, наконец-таки выработал свой графический стиль. Энди стал опираться на этот опыт и приступил к рисованию комиксов, продуктов, товаров, на которые падает взгляд каждого среднестатистического американца ежедневно. Тогда Энди создавал целую серию картин, где одно и то же изображение копируется множество раз на холсте («Восемь Элвисов», тридцать две банки «Кэмпбелл»). Чего стоит один Диптих Мэрилин. К работе над ним Энди приступил спустя неделю после смерти суперзвезды. Он использовал трафаретную печать, при помощи которой он нанес на полотно 50 изображений Монро, часть из которых прокрасил яркой краской, а часть – черно-белой.
Уорхол был одним из первых, кто применил трафаретную печать. Изначально он сам рисовал трафареты для картин, позднее начал при помощи проектора выводить изображения на холст. То, что на первый взгляд казалось бездушным тиражированием, для Энди было возможностью не тратить время на рисование объекта, а сразу работать с ним и менять непосредственно на холсте.
В этот период Энди придумал себе образ, который спустя еще много лет помогал ему бороться с комплексами и собственной неполноценностью. Король поп-арта преувеличивал в образе все свои недостатки: человек, боящийся собственных внешности и речи, заставил их работать на себя. Он – отверженный галереями за избыточную манерность, чрезмерное гейство, добавил своим жестам, подвижным кистям и легкой, прыгучей походке еще больше женственности. Парики стал носить чуть набекрень – чтобы подчеркнуть их присутствие, стал преувеличивать неловкую манеру говорить: теперь он бормотал – если вообще открывал рот.
За это люди из «богемной тусовки» невзлюбили Энди, а его знакомый Де объяснял это тем, что Уорхол «не мужик», слишком гомосексуален. Кроме того, будучи художником, он позволяет себе коллекционировать искусство, заниматься коммерцией и даже рекламировать свое имя за счет нее. Энди меняться не собирался: «Я и по природе не слишком мужественен, но, надо признать, чисто из принципа бросился в другую крайность».
Хоть Уорхол всегда хотел быть нужным и иметь настоящих друзей, все равно чувствовал себя одиноким, особенно возвращаясь домой с бурных вечеринок. Его утешением был телевизор, который полностью поглощал внимание Энди. И в то же время люди нашли в этом человеке поддержку, называя «бесплатным психологом», который в любое время дня и ночи готов был выслушивать их проблемы.
«Обычно я работал с десяти утра до десяти вечера, ночевал дома и возвращался утром, однако те люди, с которыми я расстался накануне вечером, были все еще здесь, по-прежнему бодрые. Именно тогда я начал понимать, насколько сумасшедшими могут быть люди».
Творческое производство Энди росло как на дрожжах, поэтому квартира перестала вмещать эти бурно растущие объемы. Ему пришлось искать помещение и помощников, так в 1963 году он открыл студию под названием «Фабрика». Там начался поток трафаретного производства картин. Уорхол снимал знакомых «суперзвезд» на полароид, выбирал лучший кадр, увеличивал его и при помощи шелкографии переносил на холст. Он делал эти портреты идеальными, как в рекламе, без изъянов кожи, морщин, темных кругов под глазами.
Через год Энди устроил презентацию «Фабрики», которая сопровождалась безумной «after-party» и экспозицией арт-объектов (вроде картонной тары или упаковок стирального порошка). С этих пор Уорхол стал героем светских хроник, а его «Фабрика» – излюбленным местом богемы Нью-Йорка.
Фабрика стала вторым домом для огромного количества музыкантов, журналистов, фотографов, моделей, киноактрис и просуществовала более 20 лет. Самым запоминающимся человеком в этом пространстве был американский фотограф Стивен Шор, который провел там три года, снимая Энди и его окружение. Ему было всего 17 лет, и он считал, что студия – это лучшая арт-школа.
«Я принимал обетрол, чтобы похудеть, в дозах, прописанных врачом, но даже этого хватало, чтобы быть всегда немного на взводе, с этим легким ощущением счастья в животе, когда прямо хочется работать, работать и работать».
Кинорежиссура Уорхола растянулась с 1963 по 1968 годы, он начал снимать псевдодокументальное кино, затем фильмы с сюжетной линией. Чаще всего содержание несло в себе эротический характер и гомосексуальный подтекст. Среди самых известных кинокартин можно выделить: «Одинокие ковбои», «Я, мужчина» и «Богатая бедняжка».
В своих ранних фильмах Энди на самом деле старался показать, как люди могут познакомиться друг с другом, что при этом они могут сделать и что сказать друг другу. В этом и заключалась идея: знакомство двух людей. А потом, когда зрители смотрели это и видели, как все просто, они постигали смысл всего этого. Фильмы показывали, как некоторые люди поступают, реагируя на других людей. Это были своего рода настоящие социологические примеры.
В этот промежуток времени у Уорхола появилась муза – Эди Седжвик, которую он снимал в своих фильмах. Они вместе выходили в свет и в какое-то время были вовсе неразлучны. Эди была юной светской львицей и с гордостью называла себя «Миссис Уорхол». Увы, их творческие любовные отношения закончились так же стремительно, как и начались. Поговаривают, это случилось либо из-за пристрастия девушки к наркотикам, либо из-за ее увлечения Бобом Диланом.
«Я предпочитаю долгосрочные связи. Чем дольше, тем лучше. Любовь и секс могут сосуществовать, бывает как секс без любви, так и любовь без секса. Но отдельно любовь и отдельно секс – это нехорошо. Ты можешь быть так же верен месту или вещи, как человеку».
Энди Уорхол был открытым геем. В 1980 году он признался своему биографу, что был девственником, и, хотя этот факт был оспорен, он в очередной раз показывает неопределенное отношение Уорхола к теме секса и любви вообще. Множество людей из окружения Энди получали диагноз синдрома приобретенного иммунодефицита. Страх Уорхола перед СПИДом усиливался общей фобией врачей и всего, что было связано с больницами. Поэтому, когда один за другим его друзья и бывшие любовники начали заболевать и умирать от СПИДа, Энди не мешкая разрывал все контакты, где могла быть даже малейшая угроза заражения. К слову, не меньше Уорхол боялся «подцепить» рак, пневмонию, опухоль мозга или любое другое заболевание. Энди всегда говорил: «так же, как и занятие сексом, половая принадлежность – тоже тяжелая работа. Не знаю, что тяжелее: (1) мужчине быть мужчиной, (2) мужчине быть женщиной, (3) женщине быть женщиной или (4) женщине быть мужчиной. Я действительно не знаю ответа, но, судя по моим наблюдениям, мне кажется, что мужчины, старающиеся быть женщинами, считают, что им тяжелее всех».
«Каждый раз, когда Энди после покушения вновь встречался с друзьями, у него было такое выражение лица, будто он сам крайне изумлен, что выжил и теперь может их всех видеть снова…».
Также одним из частых завсегдатаев «Фабрики» была радикальная феминистка Валери Соланас, автор «SCUM Manifesto» (Манифеста общества полного уничтожения мужчин). И, конечно же, Уорхол проникся самобытностью девушки и даже снял в одном из своих фильмов. 3 июня 1968 года Соланс поднялась в офис к Энди на Фабрике и трижды выстрелила ему в живот. Чуть позже она сама сдалась полиции, заявив, что ее ищет полиция, она стреляла в Энди Уорхола, так как он слишком контролировал ее жизнь. Другие объяснения девушка отказалась давать даже на суде, ссылаясь на манифест, в котором она детально изложила свое отношение к мужчинам как к «никчемным кускам дерьма».
К счастью, Уорхола удалось вывести из состояния клинической смерти, часть внутренних органов была сильно повреждена и нуждалась в удалении. Энди перенес операции и выжил, но был вынужден носить корсет всю оставшуюся жизнь.
В «Дневниках Энди Уорхола» его машинистка Пэт Хэкетт так вспоминает Уорхола в период восстановления: «Каждый раз, когда Энди после покушения вновь встречался с друзьями, у него было такое выражение лица, будто он сам крайне изумлен, что выжил и теперь может их всех видеть снова… В какой-то момент, еще в больнице, до того, как врачам удалось вернуть его к жизни, Энди, пребывая в полубессознательном состоянии, услышал, как они обсуждают, окончательно ли он отправился «на тот свет», и поэтому после июня 1968 года причислял себя к тем, кто, так сказать, официально «вернулся с того света»».
Но смерть настигла Энди Уорхола годами позднее, когда судьба свела его с Жан-Мишелем Баския. Тот всегда стремился к знакомству с королем поп-арта так же, как когда-то сам Энди пытался обрести друзей в мире искусства. Их знакомство случилось в кафе, когда Баския уговорил Уорхола купить одну из своих работ. «Он из тех ребяток, какие меня с ума сводят», – писал об этом Уорхол. Они не только дружили, ходили вместе на маникюр и тусовки, но и много творили и рисовали. Этот союз был выгоден обоим: один нашел себе молодого и энергичного протеже, другой – всемирно известного патрона. В прессе появлялись заголовки вроде «Кто кого использует?», что сильно задевало художников.
Их дружба пришлась на очередную волну СПИДа в Нью-Йорке. Энди очень переживал за друга, который плотно «сидел» на наркотиках и вел половую жизнь, непонятную для Уорхола. Вирус не коснулся Энди, но он умер первым, и Баския прожил еще полтора года в тяжелейшей депрессии.
После покушения к Уорхолу вернулась мнительность, он купил бронежилет и снова стал панически бояться врачей. Из-за страха перед больницей он затянул с операцией на мочевой пузырь. В 58 лет 22 февраля 1987 года Уорхол умер во сне после операции.
